Начальник станции "Северный полюс-41" рассказал о предварительных итогах работы

Кирилл, чего, на ваш взгляд, не хватало в этом формате экспедиции? Будете ли вносить коррективы в план подготовки к СП-42?

Что касается океанологии, которая мне ближе всего, то мы столкнулись с технической сложностью, которую планируем устранить. Мы используем погружные снаряды, которые опускаем с кормы. Нужно, чтобы под кормой было отверстие во льду - майна. А когда мы встали на льдину, вокруг нас все стало намерзать.
Мы быстро сделали майну и начали работать. Но, когда начались подвижки льда, мы немного отошли и оказалось, что судно собрало у себя под кормой много льда - так называемые подсовы. Они друг на друга громоздятся, только растут не вверх, как торосы, а вниз. Когда все стабилизировалось, замерили мощность подсова - оказалось, что она составляет шесть метров. Пройти такую толщину очень сложно.

И как вы с этим справились?

Нашли выход, как сломать этот толстый лед. Отчасти его пропилили, применив струю горячей воды. Пришлось использовать пресную воду. Предполагаю, что такие ситуации будут повторяться. Для их преодоления нужен, например, парогенератор.
Так что у нас за 11 месяцев сложился набор рацпредложений для "СП-42".

Новый формат станции с ледостойкой самодвижущейся платформой "Северный полюс" облегчил быт полярников. Они живут в комфортабельных каютах. А какие новые возможности получили они как ученые?

Многие. За счет того, что мы на судне живем и работаем, появилось гораздо больше возможностей в использовании оборудования, которое требует значительного энергообеспечения, мощных грузоподъемных средств.

При организации станции по традиционной схеме (полярников высаживают на льдину, где они строят палатки и домики, в которых живут) нельзя работать с тяжелым геологическим оборудованием. Потому что на льду не хватит электричества, чтобы обеспечить питанием лебедку достаточной мощности или подъемный кран. Да их и негде монтировать: ведь лагерь традиционной станции всегда мобильный, и его разворачивают так, чтобы можно было оперативно свернуть. В таких условиях возможности для развертывания геологических работ не было. А на "СП- 41" работает полноценная программа по геологическому направлению.

И сами исследования стали более эффективными?

Конечно! Биологи раньше могли использовать только планктонную сеть, а теперь на дно океана опускают драгу, которая несколько часов загребает верхний слой донного грунта. Аналогична ситуация с океанологами и гидрохимиками. Раньше опускали зонды с поверхности льдины до глубины в 1500-2000 метров, потому что устройство лебедки не позволяло применить более длинный трос. Сейчас с судна мы дотягиваемся до дна и отбираем пробы. Глубины в районах дрейфа значительны и могут достигать четырех километров. Отбираем пробы - сразу с 24 уровней!

Можно ли уже говорить о результатах исследований?

Наша основная задача - сбор научного материала. Полный анализ полученных данных будут проводить позже. И хотя говорить об открытиях преждевременно, но уверен, что они будут. Объем данных, накопленный в околополюсном районе, колоссальный. К тому же возможность исследования от дна до воздуха дает полную картину того, что происходит в природной среде, как взаимодействуют атмосфера, лед и океан в высокоширотном арктическом бассейне. Мы сможем охарактеризовать и количественно рассчитать соотношение потоков вещества и энергии. В экспедиции также изучали возможности адаптации человека к работе в условиях дрейфа. Например, мы выполняли определенные упражнения, а затем замеряли показания по состоянию организма.

С полным текстом интервью можно ознакомиться на сайте "Российской газеты".